Хазинизм: власть

Затевая эту серию постов, я где-то в начале предупредил, что не собираюсь пересказывать книги Хазина. Кому интересно – читайте сами. Кому лень читать – смотрите ролики на ю-тубе или слушайте авторские аудиозаписи. Мы живём в 21-м веке – технические возможности созданные для лодырей, что бы всё знать, ничего не делая, широки как никогда. Кроме того, сам Михаил Леонидович – талантливый публицист – пересказывать его книги, лучше чем они им написаны – дело, мягко говоря, хлопотное и на мой взгляд бесперспективное: лучше не перескажешь.
Я и не буду.
В своих постах я задался лишь целью заполнить некоторые «ментальные пробелы» доктрины Хазина: места в его текстах, изложенные «скороговоркой» или без разъяснений вообще. Места, которые вроде бы понятны контекстно. Но в реальности понятны не всем. Или понятны по разному.

Одно из таких мест – Власть - её природа и роль в нашем счастье.
У Хазина без неё ни шагу (а кого же ругать то ещё за рукожопость?)
И вроде бы, всем понятно. Но на деле – понятно «по разному».
Хазин же, выстраивая экономическую теорию кризиса Власти, не утруждает себя объяснениями происхождения таковой... из экономики. Оно просто говорит: «Представим себе некоего барина , на землях которого расположены деревеньки. В деревеньках живут кузнецы, которые строят телеги крестьянам».
Представили? Ну и молодцы. Бежим дальше.

Но есть в мире лодыри, вроде меня , которым не охота бежать. И даже слезть с дивана – уже подвиг. Да что там «с дивана». Мне и «представить» что-нибудь – труд непосильный. Тем более – барина.
А кроме того , у меня оправдание: в хорошей экономической теории «барин» должен возникнуть не в силу способности к воображению, а как ПРОДУКТ какого-то объективного экономического Закона. Или на худой конец – материализоваться из тезиса.
Поэтому «представлять» мы ничего не будем. А возьмём всё тот же универсальный ключ Всемирного Счастья – Хазинскую доктрину всеобщего разделения труда: «Пусть каждый делает лишь то, что умеет лучше всех, за это все остальные его кормят» - и посмотрим, как это работает.

Вот мы всё время повторяем: «умение договариваться – основа разделения труда». Тот кто сумел лучше договорится с другими, сняв все неопределённости и предельно сузив свои компетенции, тот достиг наивысшей незаменимости своего Дела, а с ней и монополии цен на свой продукт.
Наоборот – кто не умеет хорошо договариваться, тот либо всё вынужден делать сам («импортозамещение», сэр!) либо поступает в рабство в другую технологическую цепочку , делая там уже не то что «хочу», а то что «прикажут».
С «импортозамещением» всё понятно – это движение вспять, в сторону ослабления разделения труда, и как всякое универсальное производство – менее эффективно по определению. Но всё же в нём, когда «все занимаются всем», ещё сохраняются шансы на существование «исключительных компетенций» : в этой куче кустарно-мануфактурного колхозного хлама всегда есть место и «кулибиным». Жить они правда будут впроголодь, но в почёте. А это значит, что как-только появится шанс научиться договариваться, то и процесс удастся повернуть в правильном направлении и продолжить углубление разделения труда.
Куда печальнее технологическое рабство – когда разрешено делать лишь то , что «приказано», никаких «кулибиных» не может быть в принципе. Разделение труда будет углубляться, но не по воле «кузнецов» и «крестьян», а по прихоти «барина» – владельца цепочки.
И вот это тонкое место Михал Леонидыч проходит скороговоркой: «Представим...» и всё.
Так нельзя.

Как бы нам не хотелось иначе, Барин – это отнюдь не ментальный экспиренс. И даже не «послан нам свыше».
Барин то как раз сам , как никто другой, возникает из вот этой самой проблемы «разделения труда». Он возникает в тот момент, когда «умение договариваться» становится компетенцией, такой же частью цепочки труда, как умение делать телеги или умение печь хлеб.

Что для деревенского кузнеца важнее: мастерство ковки осей для телег или ловкость хорошо продавать свои оси другим кузнецам в соседних деревнях?

Никто не спорит с тем фактом, что ось у телеги должна быть крепка.
Но выковать ось умеет КАЖДЫЙ кузнец.
А вот договориться о том, чтобы все кузнецы покупали нужные им оси для своих телег только у ОДНОГО ИЗ.. (который «умеет их делать лучше всех»), это чья компетенция:
одного кузнеца? Всех кузнецов? Или кого-то ещё?

И это только кажется, что «договариваться – вовсе не труд, делать бла-бла-бла способен каждый»
Оси ковать – ума тоже не надо: стучи себе молоточком по разогретой железке.
Вы возразите: если просто стучать абы как, то ось будет кривая.
Так ведь и безмозглое «бла-бла-бла», вместо умелых переговоров тоже не к чему не приведёт.
И даже если признать что «умение договариваться» - не столь тяжёлый (в физическом смысле) труд, как умение ковать железо, то из Формулы Счастья оно всё равно не выпадает, потому что тут важны не трудовые усилия, а результат: умение Хорошо Договариваться – это такая же компетенция, такая же часть труда.

И так возвращаемся к началу вопроса : должен ли кузнец, умеющий ковать оси «лучше всех», так же «лучше всех» уметь договариваться о своей эксклюзивности?
Очевидный ответ - нет!
«Ковать» и «вести переговоры» - это две разные трудовые компетенции, которые по мере углубления в разделении труда, неизбежно разделяются.
Кто-то стучит молотком по железу лучше всех.
Кто- то лучше всех ведет торговые переговоры.
В технологически совершенном обществе эти два «кто-то» - РАЗНЫЕ люди.
В несовершенном – кузнецы занимаются среди прочего и дипломатией… с такой-то матерью. О результатах лучше помолчим.

Но это ещё не всё.
В предыдущем примере мы рассмотрели случай, когда кузнецы нескольких деревень разделили процесс производства телег , договорившись о своей профессиональной специализации: одни точат колёса, другие – куют оси, третьи – собирают кузова и т.д. Если каждый делает то что умеет лучше всех, то в итоге такой специализации ВСЕ телеги получаются с наиболее крепкими осями, наиболее прочными кузовами и наилучшими колёсами.
А как обстоят дела в «переговорном труде»? Возможно ли тут разделение и специализация? Ведь переговорный процесс - в сущности та же телега: его нужно организовать, наполнить тезисами, подготовить компромиссы. А самое главное – обеспечить прочными инструментами соблюдения договорённостей, гарантиями их исполнения. Т.е., как и в случае с телегами тут так же на первом месте стоит проблема разрешения неопределённости.
Кто-то должен покрыть риски.

Риск нехватки осей, кузнец, их кующий, покрывает излишками: дабы не случалось дефицита и покупатели осей не пошли бы к другому, кузнец делает чуть-чуть больше чем надо, положив в прок, «на склад», что бы всегда быть «в рынке», даже на пике ажиотажа.
С риском избытка и затоварки - дела обстоят хуже. Но в конце-концов умелый кузнец перекуёт лишний металл на что-то более востребованное, например те же «бубенчики».
Иначе говоря, «наилучший» по рынку, кроме всего прочего, является тот кузнец, который умеет управлять своими рисками, создавая «запасы» и владея «технологическим манёвром».
Тоже самое и с «переговорщиками».
Только тут «запасы» и «манёвр» называются своим специфическим термином – ВЛАСТЬ.
Власть ради покрытия рисков ЗАСТАВЛЯЕТ делать то что в данный момент рынку не надо : формировать «запасы» и тренировать «манёвр». Потому что только так можно гарантировать, что на любую неопределённость будет дан адекватный ответ и все ранее достигнутые договорённости сохранятся.
Соответственно, наилучшая Власть та, которая способна создавать наибольшие (наиболее ценные) запасы, и нарабатывать наиболее гибкий манёвр.
А иначе, от неё кузнецы уйдут к другой Власти. А с ними – и крестьяне потянутся (хотя это не факт, но вернёмся к нему – позже).

Вполне естественно и логично, что формула разделения труда работает и в сфере властных услуг. Её конструкция та же: для Счастья нужен лишь 1 (один) носитель 1(одной) властной услуги, который умеет делать 1 (одну) властную функцию лучше всех остальных, за что все остальные его кормят.

Впрочем, успешной повсеместной реализации этой формулы на практике мешает минимум три вещи:
Во-первых, Власть - не рыночна. Это естественно и логично, ведь именно ей кузнецы поручили то, что не могут (или не хотят) регулировать САМИ на своём рынке «осей и телег» . Они сделали это потому, что совокупность всех неопределённостей, с которыми они сталкиваются в попытках договориться друг с другом, превышает величину их материальных запасов и потенциал маневра. Тупо «рынка не хватает» для полноценного замаха «невидимой руки».
Во-вторых, Власть содержит элементы насилия. И это тоже понятно из пункта первого. А как ещё ЗАСТАВИТЬ кузнеца делать запасы осей, для продажи которых он не видит перспектив, а значит и не видит доходов?
Только силой. Принуждением.
Два этих пункта образуют самостоятельный сектор продуктов, не имеющих рыночной ценности , но тем не менее чрезвычайно полезных для снижения неопределенности. Это так называемые «общественные блага»: безопасность, охрана здоровья, образование и просвещение народных масс, наука, культурная идентичность общества и т.д. Общественные продукты накапливаемые в ЗАПАСАХ и создаваемые в ходе МАНЁВРА власти не имеют (да и не могут иметь) самостоятельной рыночной стоимости. Оружие, медикаменты, учебники и научные публикации, произведения культуры (в том числе фото и тексты на площадке Steemit) – это всё ценности Власти (да-да! Мой юный друг – криптоинвестор! И ты тоже служишь! Служишь вот прямо здесь и сейчас ! Даже если тебе не нравится так думать! И твои обизьянии ужимки на «Тик-токе» - это тоже – она самая! – власть тебя заставила! А ты нибось, тешишь себя иллюзией - «Я свободен»… Б-ггг…)

И наконец в-третьих, Власть – увы – сама порождает специфический класс неопределённостей, добавляющей к уже известным «пространство / время / информация» - неопределённость Воли : «А надо ли делать то, что мы делаем?» , «А хорошо ли оно с позиций морали?», «А может и правда: лучше за рубль спать, чем за два – работать? (в субботу ?! Ой-вэй!)»
И снова увы – как и в случаях с неопределённостями рынка, неопределённость Власти внутренних решений не имеет. И строго говоря, мир, построенный на таком простом разделении труда неминуемо должен был рухнуть в первые же часы существования. (И кое-где иногда он действительно рушится). Однако пока мир всё ещё жив и дарит надежду на процветание.
Почему?
Михаил Хазин даёт этому факту простое и безупречно логичное объяснение. Но об этом – в следующий раз.

. . . . . . . . . . . .
Прежние тут 1 , 2 , 3 , 4 , 5 , 6 , 7 , 8, 9