Картуазная башня

По случаю слово-за-слово с @daybook в комментах к посту «Морской штаб», припомнилась одна старая городская легенда, что ходила по Владивостоку ещё в те времена, когда по Владивостоку люди всё же больше ходили, а не ездили, как сейчас. Пешая ходьба - занятие способствует глядению по сторонам, а иногда даже вверх, прости Господи, в небо. В отличие от нынешней цепкой хватки за баранку руля и лихорадочного метания взглядом меж зеркал к светофору.

А там вверху много всякого интересного.
Например стены домов, крыши и башни на них. Собственно про башню комментарии и получились. Вот эту: сигнальную башню на крыше Морского Штаба.

Её нынче нет – убрали за ненадобностью при реконструкции.
Сто лет назад, когда Штаб только-только построили, эта башня стояла на месте и делала свою работу: несла портовые сигналы на мачте на самом верху.
Такие мачты были во всех портах, а часто - просто вдоль берега. Служили они семафорами. Но главная задача - подавать сигнал в море.

Сигналы морякам очень нужны: они предупреждали о грядущем ненастье. Если скажем на мачте «ведро» - чёрный треугольник – значит ожидается сильный ветер с севера. Если «ведро» острым углом вверх, как «ведьмин колпак» - значит с юга.
Если «чёрный шар» - грядёт шторм с волной не ниже шести баллов. И так далее – сигналов этих – целая Книга и каждый моряк знает её наизусть.
В туман или при низкой облачности, сигналы приходилось давать холостыми выстрелами из специальной мортирки. Заряды для неё - картонные стаканчики с порохом – «картузы» хранились тут же. Поэтому и башню называли «картузной» . .
Непосредственно под башней располагался кабинет капитана порта. К нему вела главная лестница, с широкими гранитными ступенями.
Но в легенде, у башни есть ещё одно имя – «картёжная». И это тоже правда, пусть и не вся.
Правда, что на верхнем этаже оборудована специальная комната для вахтенного наблюдателя и офицеров связи. В комнате на столе лежала большая карта, с фигурками кораблей – кто на какой рейдовой точке встал на якорь, кто под парАми, у кого карантин и прочие важные вещи портовой обстановки. Из этой же комнаты, через специальный бронзовый канделябр с лебёдками и системой блоков, сигналы тросами поднимались наверх.
Такова официальная этимология.

Неофициальная: моряки там от нечего делать играли в карты. А поскольку Владивосток в 1913 году был порт отнюдь не самый оживлённый и уж тем более – боевых кораблей в нём после Цусимы по сути не оставалось – то в карты там играли сутками напролёт.
Сперва вахтенные офицеры. Потом к ним присоединились и те, кто свободен от вахты. Далее – ком-состава штаба. А к зиме – и гражданские привыкли захаживать. Место уютное, от чёрного кабацкого люда – укрытое. Сервис обеспечивала интендантская служба по самому высокому разряду. Посидеть, попить, покурить… что ещё нужно уважаемому гражданину? Перекинуться в картишки? Да. Тогда ж этих ваших интернетов не знали.
За столом с картами сидели по-долгу. Нормально если игра идёт целый день и ещё ночь.
Случалось кто-то уходил раньше прочих. А иной средь игры приходил. Город маленький – все друг друга знают.
Так что - ни нашим, ни вашим - прозвали в народе ту башню "картуазной". Ну, вы поняли...

В тот осенний вечер собрался традиционный состав: пара штабных чинов, вахтенный мичман, казначей командующего – капитан 1-го ранга Фойгт и флотский батюшка протодиакон Даниил. Из штатских – городской почтмейстер Гесснер-Витольский.
Обычным манером шла и сама игра – вестовые меняли бокалы, за часами никто не следил. Надобно заметить, что в провинции, кроме карт, развлечений немного. У самих игроков ставки не велики, потому как откуда в провинции деньги?
Играли по-малой. Штабные чины по-копеечке. Вахтенный – на расписках. Батюшка - на то воля Божья – никогда не проигрывал. Что при малых ставках добавляло скуки к игре. В общем, сидели они в тот вечер долго. И вполне вероятно, что это был уже не первый вечер игры – подробности не известны. Одно лишь легенда гласит с определённость: то-ли казначей, то ли почтмейстер (не узнать теперь кто первый), сорвался с пути осторожности, увлёк коллегу азартом и пошли они на перегонки выставлять казённые суммы. Игра , при таких переменах, тут же набрала оживлённый ход. Вестовые с бутылками бегали чаще. Там и еды поднесли.
Но конец наступил неотвратимо : к полуночи оба продулись.

Почтмейстер , впрочем, имел на исправление отсрочку: своё начальство видел лишь изредка. Во Владивосток оно не ходок. Имелось и время почтмейстерскую бухгалтерию переписать. А вот у казначея позиция выглядела конфузно, с учётом того, что он проиграл зарплаты в том числе и тех штабных чинов, что сидели против него за столом.

В положении двух этих господ образовалась досадная запутанность, требовавшая энергичного разрешения. Причём такого, с которым к согласию пришли бы и все остальные. Кто-то (легенда , увы, не знает фамилии) предложил отыскать Истину батюшке, дабы усекновение греха не породило бы ереси - в Бога то верили все.
К то муже протодиакон был лёгок на руку – сам соблюдал и других не вводил.
Решено было сыграть «на троих» и кто победит – тот остальных и рассудит. Ну а поскольку у батюшки денег немного, а прочие – вовсе без таковых, то решили «ставить натурою». Причём священнослужителю было предложено принять в банк «отпущение всякого земного греха, коего саном его отпускать дозволяется».

Протодиакон горячо возражал такой богопротивности. Но два других игрока спешно сделали ставки.
Почтмейстер положил свой картуз с гербовой кокардой – символ власти и авторитета во всем городе.
Казначей … А казначей поставил на кон дочь: барышню год на выданье.

Мадемуазель Фойгт в городской свет вышла в аккурат к весне. Сватался уже сын местного гласного мануфактурных дел купца Трофима Татарникова - Лазарь. Но Фойгты отвечать не спешили - метили выше, и сватовство то регулярно откладывалось. Были у барышни и другие партии – с кем и на каких условиях легенда умалчивает.

Приняв такую ставку, усомнился Даниил - "скрепы его" напряглись прежде меры.
Дело в том, что был в его положении пунктик – задержался отец в протодиаконах. Но в предстоянии к следующему , давно и добросовестно выслуженному сану , должен был он предьявить брачные узы, как свидетельство веры, коей служение выказано не только мыслями, но и телом. И вот с этими «узами» у флотского капеллана всё как-то не получалось – пока он на кораблях в походах, барышни за муж выходят за других.

Сейчас то, на трезвую голову разбирая тот случай, понятно - не стоило так играть. Как ни крути, при таких ставках не бывать победителю. Разве только – игра не «за ставку», а для избрания того, кто разберёт. Но в итоге – и этого не получилось.
А получилось вот что.
Сыграли. Даниил ожидаемо выиграл.
Двое других спохватились, что ни картуза с кокардой, ни дочки на выдане им не видать. И грехов их никто не отпустит. И осознав очередное утяжеление своей судьбы, принялись обвинять священника в шулерстве. Произошла потасовка. Спорщиков взялись разнимать чины не игравшие. Для острастки мичман выстрелил в воздух из револьвера. Но в помещении пуля срикошетировала от сигнального канделябра в голову почтмейстера, убив наповал.
Так гласит легенда.

То что почтмейстер в тот год и в правду подозрительно быстро преставился – известный факт. Ни болезни, ни травмы его скорпостижной кончине никак не предшествовали. Был вот и умер. Всё.
Казначея судили за растрату и даже был приговор, но настала война с немцами и он разжалованный в лейтенанты отправился на Балтфлот.
Дочка его в этой всей суматохе пропала без вести. Пропал куда-то и мичман. Говорят, их встречали в Шанхае , но это проверить нет сил.
Отец Даниил всё ж на ком-то женился и был рукоположен, но произошло это уже в эмиграции.

А ещё легенда гласит, что временами на сигнальной мачте моряки с заходивших во Владивосток кораблей вместо «штормового шара» видели какую-то ерунду, похожую на дырявый почтмейстерский картуз с кокардой. Но и этот факт остаётся лишь на доверии – мачтой не пользовались с 1918-го года.

От себя могу сообщить достоверно один феномен.
В начале 90-х я работал в этом здании. От башни и мачты, конечно же уже следов не осталось, но главная лестница – была: широкая, двух-ходовая, с просторным атриумом от второго этажа, уставленным колоннами, украшенная лепниной и чугунными решётками лифтовых шахт.
Так вот, случалось мне засидевшись допоздна на работе, спускаться по этим ступеням в одиночестве. И каждый шаг, даже самый тихий отражался от стен, лепнины, решёток многократным шелестящим эхом – звуком, точь-в точь похожим на тот, что издаёт колода тасуемых карт.
Но это к легенде наверняка уже не относимо.

<позади "Осадочек" | впереди "Беспредметное">
О Г Л А В Л Е Н И Е