Владивостокская крепость / пиратские клады (3) : Золото "Изумруда"

Даже если допустить, что на бронепалубном крейсере "Изумруд", одном из немногих русских кораблей , уцелевших после Цусимского сражения и сумевшего вырваться из японского кольца , золота не было, то его вклад в развитие пиратского промысла на Дальнем Востоке всё равно остаётся недостижимо велик.
Хотя, есть мнение, что золото на корабле имелось и та лёгкость, с которой крейсер ушёл от преследования, в купе с тем фактом, что за более чем сутки предшествовавшего тому напряжённого сражения корабль , в отличие от прочих, не получил никаких повреждений и никто из его экипажа не был даже ранен, среди остальных равно-вероятных объяснений имеет и то, что японцы про это золото знали и хотели захватить корабль целым и невредимым (или наоборот - не хотели вовсе, если допустить , что оно им и так предназначалось).
Попыхтев, скорее для виду с пол-часика, в след быстроходному "Изумруду", японские «Акицусима» и «Читосе» БЕЗ ЕДИНОГО ВЫСТРЕЛА , повернули назад, потому что видели - курс русского корабля , следовавшего до этого в составе эскадры во Владивосток, повернул в ... Японию.
Ну да, не будем строить догадки. Ведь в конце-концов остов крейсера, взорванного своей командой , всё равно был найден на рифах бухты св.Ольги в 180 милях севернее Владивостока, куда вскоре и пришёл пешком в полном составе весь его экипаж во главе с командиром - бароном Ферзеном Василием Николаевичем.

Потом уже в Петербурге состоялось не слишком пристрастное судебное разбирательство по факту порчи казённого имущества - одного их немногих полностью боеспособных кораблей, никак не повреждённых врагом и даже вне видимости такового. В итоге действия Ферзена были признаны в целом верными, а отдельные ошибки навигации , с уходом корабля непонятно куда и посадкой на мель, с последующим подрывом - объяснены переутомлением и стрессом, который испытывал командир.
Ферзена наградили именным золотым оружием и отправили командовать "Авророй". Да-да... той самой...

А у ржавеющего на рифах "Изумруда" всё только начиналось.
Сам корабль, хода уже не имел. Зато к нему в отлив можно было свободно пройти по отмели. И вскоре местные обыватели, в основном из китайцев разведали, что в трюмах русского крейсер лежит без малого восемь тысяч новеньких винтовок, и до полумиллиона патронов к ним - груз, предназначавшийся русской армии на Ляодунском полуострове. Но армия к тому времени уже ушла. Груз стал никому не нужен.
И вскоре ему нашлись новые хозяева - хунхузы.

Следующий 1906 г. запомнился очень беспокойный. Шайки хунхузов бродили повсеместно. В районе залива Ольга орудовала банда численностью 80 человек. Военный губернатор Приморской области даже получил прошение от китайских купцов, где отмечалось, что во Владивостоке хунхузы не боятся русских властей и днем и ночью занимаются грабежом.

Причиной разгула преступности явилось поражение России в войне с Японией 1905 г., нестабильность в самой империи и огромное количество оружия, скопившегося на руках после окончания военных действий в соседней Маньчжурии.

«Всякий вооруженный китаец старается назваться тазом или гольдом, так как последние имеют право на ношение оружия. После войны в районе Ольги, Пластуна, Тютиха и Иодзыхэ было из-за Сихота-Алиня перенесено более 1500 винтовок нового военного образца. Откуда они – до сих пор неизвестно. Достоверно только, что староверы Кочкоревки, Каменки и Загорной принимали деятельное участие в снаряжении китайцев этим оружием. Они продавали винтовки и покупали их для этой именно цели. Жажда приобретения этих винтовок вследствие того, что патроны добываются очень много и почти за беcценок. Когда разбился о камни «Изумруд», то китайцами было добыто с него более 20 000 патронов, которые и разошлись по рукам китайцев, вооруженных трехлинейными винтовками, – докладывал руководитель российского экспедиционного отряда Владимир Арсеньев, в 1906 году обследовавший Тихоокеанское побережье российских владений. – По сведениям, дальше реки Тютиха на север живут китайцы, все вооруженные отличными винтовками. Их называют «худые люди» – ичо-ян хунхузы».

Пользуясь создавшимся положением, хунхузы действовали особенно жестоко: при захвате судов бандиты прибегают к крайним мерам, не оставляя свидетелей своих разбоев. Всех, кто им попадался на пути, они или топили, связывая своим жертвам руки и ноги или привязывая на шею какой-либо груз, или просто перерезали им горло, отсекали голову. По обычаю, каждый убийца делал собственноручную рану на трупах убитых.
Имеющиеся на борту захваченных судов ценности, а также выловленную жертвами рыбу и морепродукты налетчики присваивали как трофей. Часть добытого шла им на пропитание, а часть привозилась в Семеновский ковш Владивостока, где существовал крупный городской рыбный базар, и оптом реализовывалась перекупщикам морепродуктов.

Бандитский «улов» порой мог быть довольно богатым: объемы каботажа и его номенклатура были довольно солидными. Как писал участник секретных экспедиций по борьбе с хунхузничеством в Уссурийском крае, автор будущей книги «Дерсу Узала» штабс-капитан Владимир Арсеньев: «С высоких гор, окаймляющих Владивосток, наблюдателю открывается далекий вид в море. В ясную погоду отсюда видно, как все это море до самого горизонта пестрит парусами. Это китайские шаланды (шхуны) и шампунки (шлюпки). Все они, как бы сговорившись, двигаются в одном направлении – идут по ветру или лавируют против ветра; все они везут китайцев и их грузы.

Из Сучанского, Судзухинского, Шкотовского прибрежных районов китайцы постоянно отправляют свои шаланды на городской рынок с мехами, опиумом, оленьими жилами и хвостами, со шкурами зверей, с овощами, зерном, дровами, табаком, морской капустой и т. п. Доставленные в город грузы эти немедленно забираются торговыми фирмами и пускаются в оборот, а шаланды, получив от них обменный груз и новые инструкции, уходят опять на побережье и так продолжают работать до глубокой осени, пока не закроется навигация».

Перевозил весь этот флот и сотни килограммов золота, незаконно добытого старателями в горных речках отрогов Сихотэ-Алиня. Например, полицией у двух китайцев был изъят ящик с двумя пудами золота, намытого ими в устье реки Иман (ныне река Большая Уссурка).

Кроме того, разбойники обложили данью каботаж по таксе: с большой шаланды 300 рублей за навигацию, со средней – 200 рублей, а с малых джонок – по 50. Владельцы шаланд, как правило, старались не вступать в конфликт с рэкетирами и просто платили, потому что сами в основном работали, не имея законных билетов на перевозки или положенных по закону на каждой лодке русских моряков.

Особенно среди морских рэкетиров выделялся главарь пиратов Мау-лу, сколотивший несколько шаек общей численностью около 40 человек, часть из которых орудовала во Владивостоке и его окрестностях, а другая – на реке Суйфун (ныне река Раздольная).

Собрав информацию, власти решили нанести мощный удар по распоясавшимся бандитам. 22 августа 1906 г. Мау-лу был схвачен на борту своей джонки у Адмиральской пристани в центре Владивостока чинами третьей части городской полиции.

Мау-лу встретил околоточного надзирателя с трехлинейной винтовкой – «драгункой» – наперевес, однако стрелять не решился. При обыске на его судне нашли еще две винтовки и полторы сотни патронов. Узнав об аресте, в тот же вечер к приставу третьей части П. Л. Кузнецову явилась целая депутация лодочников с требованием немедленно казнить негодяя. Но прямых свидетельств причастности Мау-лу к тяжким преступлениям не было, и его выслали в китайский порт Чифу.

Свято место пусто не бывает, и уже в конце августа в Амурском заливе появилась новая шайка, обязавшая нескольких судовладельцев внести к 10 часам вечера 2 сентября по 200 рублей серебром с каждой джонки. Через осведомителей полиции стало известно о встрече. В назначенное время хунхузы причалили на лодке в условленном месте. Внезапно появившийся русский миноносец отрезал бандитам путь к отступлению. Шайка оказала высадившейся полиции сопротивление.

Стоит заметить, что летом 1906 г. «разгулялись» не только китайские бандиты. «Четырнадцать беглых сахалинских каторжан высадились на материке около мыса Олимпиада и двинулись по берегу к заливу Святой Ольги. Часть плыла на лодке, а часть шла пешком. Путь их по берегу моря сопровождался грабежами и убийствами. На мысу Плитняк каторжане вырезали семью орочей. Причем детей побросали в воду, а потом каторжники убили еще двоих орочей, завладев их винтовками, а трупы зарыли в прибрежном песке. Направившиеся на поиск товарищей орочи вскоре нашли трупы и определили по следам, кто были убийцы. Собравшись вместе, 20 орочей и китайцев напали на стоянку каторжников и перебили всех сразу. Оставшиеся на лодке старались отстреливаться и уйти в море, но сильный прибой все ближе и ближе прибивал лодку к берегу. У каторжников кончились патроны. С берега орочи перестреляли каторжников. Когда лодку окончательно прибило к берегу, из нее выскочили двое раненых каторжников и бросились бежать в лес. В лесу они зашли в китайскую фанзу, где их и настиг отряд преследователей. Все трупы бросили в море, а лодку каторжников сожгли».

К концу 1906 года всплеск насилия (отнюдь не "революционного", а вполне себе бандитского) достиг таких масштабов, что на повестку встал вопрос о проведении специальной армейской операцци.

Владивосток - мой город

Предыдущие статьи цикла: 1 , 2

. . . . . . . . . . .
Использованы материалы:
https://topwar.ru/170417-gibel-krejsera-izumrud.html
https://konkurent.ru/article/41306
http://alternathistory.com/dragotsennosti-rossijskogo-imperatorskogo-flota-zhemchug-i-izumrud-libava-madagaskar/