Владивостокская крепость / пиратские клады (2): пролетарьятЪ

Начало там
Бандитский промысел хунхузов был обычным делом во Владивостоке вплоть до Японской интервенции 1918-1922.
Пиратские нападения на торговые суда совершались буквально у самого берега, на расстоянии прямой видимости от батарей Владивостокской крепости. Понятное дело, что крепостные орудия молчали – сложно вести огонь по скоплению торговых судов, среди которых прячется пиратская джонка. Хунхузов гоняли по заливу на миноносцах. Впрочем, ни одного прямого столкновения флота с пиратами так и не случилось. Совершив своё грязно дело, бандиты успевали скрыться: военно морской флот слишком медлителен и неповоротлив в борьбе с таким противником

Куда больший эффект дало усиления пограничных застав и полицейский террор против подозрительных иноземцев в самом Владивостоке.

Вот описание типичного нападения тех лет
«В ночь на 27 сентября 1906 года шайка хунхузов из 10 человек взяла на абордаж германский товаропассажирский пароход «Эрна» в Уссурийском заливе. Вооруженные с головы до ног пираты вскарабкались на борт парохода из шаланд и приступили к изъятию денег и ценностей у пассажиров, в основной массе состоявшей из китайцев. Один из них попытался оказать сопротивление, надеясь получить помощь и поддержку со стороны других пассажиров, но увы — ни один из пассажиров даже не шелохнулся, храня при этом гробовое молчание. Сопротивлявшийся тотчас получил удар в бок кинжалом и упал на палубу, обливаясь кровью. Опустошив карманы пассажиров «Эрны», как позже установит полиция, на 7 тысяч рублей, хунхузы сели в свои шаланды и скрылись. Правда, один из них замешкался на палубе парохода и был схвачен осмелевшими китайцами-пассажирами. Рассвирепев, пассажиры раздели его донага, стали избивать и жечь тело свечками. Доставленный в полицию в полуживом состоянии незадачливый хунхуз выдал имена пятерых своих подельников»
МИХАИЛ ПАЗИН (ПО МАТЕРИАЛАМ ГАЗЕТЫ «ДАЛЬНИЙ ВОСТОК» ЗА 1909 ГОД, «ГОЛОС МОСКВЫ» ЗА 1908 ГОД, «АМУРСКИЙ КРАЙ» ЗА 1908 ГОД, «ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГАЗЕТА» ЗА 1903 ГОД И «РУССКИЙ ИНВАЛИД» ЗА 1903 ГОД.)

Но если уж строить рейтинги бандитизма по национальному признаку, то первенство вполне логично удерживало само русское население, которое исторически формировалось из беглых, ссыльных и солдат. Никто из них не был предрасположен к уважению Закона. Как только власть проявляла слабину – грабежи и разбой захлёстывали город. Впоследствии советские казённые историки сумели перекрасить бандитский беспредел в цвета революционного героизма. Но пресса тех лет содержит куда более правдивые описания.

Чудовищные события 30 октября 1905 года, когда из-за пожаров, начавшихся с «революционных» погромов и грабежей, выгорело половина Владивостока представлены в газете «Дальний Восток» вышедшей на следующий день:
«в 5 ч. пополудни один матрос из‑за забора областного правления бросает камнем через улицу в направлении магазина Эльвангера». Дурной пример оказывается заразительным: «Мастеровой навеселе поднимает камень и швыряет его по направлению окон „Северного ресторана“… Проходящие и стоящие только сторонятся и — ни звука… Ещё несколько человек, увлечённые примером, начинают швырять камни… Наконец, один из камней достигает цели …». Пассивное поведение обывателей и бездействие военных властей спровоцировали волну неконтролируемой агрессии. «Свидетель погрома» красочно описывал, как «со стороны Алеутской приближалась толпа, разграбившая „Одессу“ и прибавившая там винных паров. Толпа небольшая, человек в 30, и не сплочённая… Страсти громил разыгрались вовсю… Треск разбиваемых стёкол раздавался безостановочно …». Вслед за первыми пьяными погромами «начинается второй акт, акт грабежа»

Одна из улиц Владивостока на следующий день после беспорядков

Более подробное описание происходивших в городе грабежей содержится в статье Ильинского «К „Владивостокским дням“» из № 248 «Дальнего Востока» от 23 ноября (6 декабря). Это был ответ на письмо «Свидетеля погрома» из № 242. Автор соглашался с тем, что город грабили солдаты, а патрульные уже отбирали у них награбленное: солдаты громили магазины и выносили добро, «причём товары складывались на землю, а патрульные всё это разбирали и нагружали на себя… Патрульные около Миссионерской улицы (совр. Лазо) останавливали всех нагруженных награбленным и бывших в „вольных“ одеждах и отнимали у них с ругательствами добычу, брали её себе… Не только мирные обыватели города, но и железнодорожная станция со всем персоналом была совершенно беззащитна и находилась во власти пьяных вооружённых солдат, предававшихся грабежу и насилию …»
Другой очевидец в письме в редакцию, напечатанном анонимно «Дальним Востоком» 3 (16) декабря, восклицал: «Люди, под видом отстаивания своей свободы и прав, вооружённые, напали на беззащитный город, предали его разграблению и подожгли его …»
23 ноября (6 декабря) в «Дальнем Востоке» помещено следующее: «Владивостокским крепостным гарнизоном 30 октября с.г. РАЗГРАБЛЕНЫ по Алеутской ул., в д. Пьянкова, фабрика сухих гальв. элементов, электро-механическая и часовая мастерская и магазин инженер-механика Э. Б. Звиргзде …». Далее шёл длинный список похищенных вещей.

В этих событиях есть два поучительных факта.
Первый.
Власть показала себя неспособной управлять религиозно-патриотическими чувствами населения. Фактически грабежи начал гарнизон Владивостокской крепости, т.е. те люди, которые призваны были защищать город. Редакция «Дальнего Востока» получала массу жалоб от запасных нижних чинов на то, что их «без нужды» держат в войсках, и публиковала некоторые из таких писем. 16 (29) ноября солдат, подписавшийся «Артурец», рассказал, как его во Владивостоке не пустили в церковь. «Русский солдат привык к тому, что вход везде и повсюду ему воспрещён, везде увидит подпись, гласящую: „Собакам и нижним чинам вход воспрещён“. Висят они и у городских садов, и у скверов, и в других местах, где мог бы отдохнуть он от своей тяжёлой жизни. Всему он покорялся и всё исполнял, и единственным ему местом был храм Божий… Но и сюда, оказывается, при случае ему вход воспрещён»

Второй.
Тупое «кидалово на бабки»
В № 73 «Владивостока» от 11 (24) декабря вышла передовая статья без названия. «30 октября, — писал автор, — разразился бунт, результаты которого — около 300 сожжённых домов, масса убитых и раненых, изнасилованные, обездоленные и нищие. Миллионные потери, масса горя… Была комиссия, но она, как гоголевская мышь, „пришла, понюхала и ушла“, даже не сказала обездоленным, потрясённым горем жителям полусожжённого города, что она разнюхала. А она должна бы была разнюхать не мало. И приходится теперь, хотя отчасти, самим жителям разнюхивать и соображать, откуда пошёл владивостокский разгром.»
Газета самостоятельно проводила расследование, благо найти факты в небольшом городе, где все всех знают,не составляло труда.
В статье приводились выдержки из Приказа по войскам Приамурского военного округа от 15 апреля (15 октября — в тексте явная опечатка — Прим. В. Л. и Д. А.) 1905 г. за № 380, в котором командующий округом говорил о назначении нижним чинам по 75 коп. в день за «исполнение экстренных работ [строительство укреплений], кои по закону и по особым сметам должны производиться наёмным трудом и оплачиваться особыми отпусками денег от казны». Приказы по Владивостокской крепости рекомендовали разделять деньги «равномерно между частями гарнизона и обращать их на улучшение быта нижних чинов». Между тем каждый нижний чин получил 5 руб. 80 коп. за 150 дней работы, т. е. чуть больше 3,5 коп. в сутки вместо положенных 75 коп.
Иначе говоря, людям заплатили лишь 1/20 часть обещанного.
Было бы странным ждать другой реакции.

Эпического накала революционный разбой достиг в конце 1907-го года, когда нападению подверглись боевые корабли Тихоокеанского флота. В советские времена с трепетом и придыханием рассказывали о подвиге экипажа миноносца «Скорый», якобы поднявшего на борту восстание и красный флаг революции и отважно вступившего в схватку с царскими сатрапами.

В документах же следствия о тех событиях рассказывается так: «...17 октября около 7 3/4 час. утра в бухте появилась шлюпка с двумя штатскими и женщиной, направляющаяся к группе миноносцев «Скорый», «Сердитый», «Бодрый», «Тревожный», стоявших у стенки строительного порта, с которой, когда она стала подходить к миноносцу «Скорый», спросили, дома ли Пойлов. Командир миноносца «Бодрый» капитан 2-го ранга Курош, заметив попытку пассажиров шлюпки войти в сношение с людьми на миноносцах, приказал отойти. (...) Вскоре после 8 часов утра на миноносец «Скорый» пришел его командир старший лейтенант Штер, на судне не ночевавший, и, отдавая распоряжение, потребовал к себе в каюту минно-артиллерийского содержателя Пойлова и баталера Решетникова, первый из коих почти тотчас вышел наверх и, делая вид, что исполняет полученное приказание, ушел на стенку порта, откуда спустя несколько минут вернулся в командирскую каюту, где сейчас же раздались выстрелы. Когда вслед за описанным Пойлов появился с револьвером в руке наверху миноносца, то шедший за ним снизу баталер Решетников объявил улыбаясь: «Пойлов убил командира».

Так от рук злодея погиб блистательный 29-летний офицер Андрей Петрович Штер, показывавший образцы мужества и отваги в войне с Японией и награжденный несколькими боевыми орденами и золотой саблей с надписью «За храбрость». После этого Яков Пойлов смертельно ранил прибежавшего на выстрел мичмана Юхновича и машинного кондуктора Кочергина. Затем Пойлов, вступив в перестрелку с командиром соседнего миноносца «Бодрый» капитаном 2-го ранга Курошем, убил и его.

Так начался новый кровавый акт «революционного восстания» 16-17 октября 1907 г. во Владивостоке. После убийства офицеров на «Скорый» устремились дожидавшиеся условного сигнала на берегу матросы-бунтовщики с крейсера «Аскольд», Сибирского экипажа и группа рабочих. На «Скорый» также высадились со шлюпки двое мужчин и женщина — руководитель военно-партийной организации РСДРП Мария Масликова . Она тотчас призвала всех к боевым действиям. Здесь надо сказать, что из экипажа «Скорого» на борту оставалось только 9 человек, остальные три десятка матросов бежали с корабля, как только поняли, что затевается мятеж. Так что миноносец, по сути, был захвачен бандитами.

Вслед за «Скорым» взметнулись красные флаги и над миноносцами «Сердитый» и «Тревожный», где часть команды изменила присяге и пошла за революционными поводырями. Но и на этих кораблях большинство членов экипажа разбежались в самом начале мятежа.
«Скорый» пошел вдоль северной части Золотого Рога на выход из бухты, озлобленно паля из орудий куда попало по центральной части города. Между захваченным миноносцем и орудиями крепости началась артиллерийская дуль. В результате которой «Скорый», получивший ряд попаданий, был выброшен мятежниками на берег в районе нынешнего памятника адмиралу Г.Невельскому. На его борту было 10 убитых, в т.ч. «товарищ Масликова» и головорез Пойлов, а также 7 раненых, которых поместили в госпиталь, причем не выставив даже охраны.

Продолжение следует

Начало было там

Владивосток - мой город

. . . . . . . . . . .
Использованы материалы:
http://konkurent.ru/article/1479
https://noel-17.livejournal.com/50362.html