Девушка и Театр. Из цикла историй рассказанных в поезде.

Длинное в пол платье. Сверкающие сережки в ушах.

• А почему бы и нет?

Черное атласное платье плавно легло на точеную фигуру. Она усмехнулась глядя на себя в зеркало. Видимо полезно для стройности провести четыре месяца на картошке.

Иногда от полного истощения спасал кусочек сала.

Удивительно, но в зеркале ей улыбалась молодая девушка, которая, казалось, только вчера была студенткой.
Странно, подумала она про себя. В свои сорок с хвостиком,она чувствовала себя такой истрепанной жизнью почти старухой, но отражение смеялось с нее образом вздорной девченки, нарядившейся в длинное платье.

Театр! Такая роскошь, о которой она и не думала пару месяцев назад. Но иногда нужно себя баловать.
Пьеса должна быть интересной, про двух ветеранoв принимавших участие во Второй мировой войне нa противоположных сторонах один Советской Армии и другой УПА, которые оказываются в одной палате в ожидании медицинской помощи. Может быть, странный выбор для девушки, но какие-то не отвеченные вопросы внутри притягивали к подобным мероприятиям.

Она еще раз посмотрела на себя в зеркало. Только может быть взгляд выдавал ее. Только по этим глубоким
карим глазам можно было догадаться, что не все так просто в судьбе этой миловидной женщины.

В театре оказалось холодно. Она хотела было вернуться за верхней одеждой, но весь проход был заполнен
съемочной группой одного из телеканалов. Пришлось остаться.

Она наклонилась с балкона и увидела огоньки смартфонов в полумраке. Перед началом представления будущие зрители не могли еще оторваться от виртуальной жизни в сетях. Девушка улыбнулась про себя, вспомнив время, когда была оторвана от мира, когда не было не только интернета, а и электричества в доме.

Действие началось. Огоньки в зале потухли. На сцене разворачивался диалог между двумя людьми, разных взглядов, но все равно объединенных одной судьбой. Она настороженно внимала каждой фразе.

Неожиданно внимание привлекли меняющиеся изображения светопроэктора. Вначале она не могла понять, что это, напрягая зрение, казалась какая-то абсолютно неуместная реклама.
Думая к чему это она унеслась мыслями в какие-то дали, поэтому возвращение обратно было еще более жестким. Раздалась автоматная очередь и она, в ужасе, руководствуясь уже выработанными в Донецке инстинктами, в мгновение ока соскользнула на пол, прикрывая голову руками.

Осознание, что это было лишь часть перформанса, нить которого она потеряла, пришло внезапно. Ей стало
бесконечно стыдно, когда поднимаясь, она увидела озадаченный взгляд, сидящих рядом.

Им, конечно, не было смысла объяснять, что чувствует при звуках выстрелов, тот кто был по другую сторону
нормальности. Дождавшись первого антракта, девушка поспешила из зала. Из театра... Конечно, это не ей должно было быть стыдно, а тем кто извратил вольно или невольно все понятия о чести и достоинстве.

Она вдруг почувствовала себя здесь чужой. Ей захотелось убежать далеко далеко туда, где больше ничто не
напомнит о разрывающихся снарядах. Туда, где люди не будут бесконечно спорить об одном и том же- прошлом, которое никто не хочет уже наконец оставить в покое и все выдергивают и выдергивают из его сна. Все что хочет прошлое это уйти в свою дремотную лету, но его будят, тянут в настоящее пытаясь найти ответы для будущего не понимая, что его уже нет, а то чего нет не может дать ответ.

Можно бесконечно ходить по кругу, но это не приблизит к истине. А истина она остается собой вне зависимости
от того попирают ли ее ногами или воспевают на каждом шагу.
Истина это свет, а то, что темно, светом быть не может.