Писательские амбиции

У каждого пишущего человека есть амбиции. Маленькие они или большие - не важно, какие-то всё равно есть.
И когда образовывается литературический кружок, неплохо было бы его членам открыто объявить о своих амбициях, без ложной скромности и стеснения.

Это помогает внести ясность в сложные взаимоотношения писателей при дефиците читателей.

Сейчас у меня уже нет никаких амбиций, а писательские сводятся к примитивному желанию выловить собеседника для непродолжительного, но приятного разговора в публичном пространстве. Дальше этого предела моя фантазия не распространяется.

Но когда-то были. О, у меня были грандиозные амбиции. Я хотела двигать интерактивную драматургию и интерактивный театр. И у меня даже ощущение было, что именно это я и делаю, то есть в процессе движения нахожусь, можно сказать в авангарде.
Но в реальности, не в авангарде, а в вакууме.
Это начало нулевых, 2003-2005 год.

Я подозревала, что я не одна. Чем-то таким занимался в театре Гордон, я так и не увидела его бесов, не нашла денег на билет.
Что-то такое наверняка делали в Европе, и даже слухи доходили, но какие-то невнятные.

Короче, я поняла что в реальной жизни у меня очень узкий круг общения, который как спасательный может и работает, но если надо по-спортивному куда-то доплыть, спасательный круг превращается в камень на шее.
И я вошла в интернет как горький в люди. Там меня развратили постмодернисты, и мои амбиции возрасли. Я вознамерилась попутно двигать синтез фикшн с нон-фикшн.

В моём понимании - слияние беллетристики с публицистикой, но не магический реализм и не поток сознания напичканных психоделиками шестидесятников. Что-то другое, более интерактивное, он-лайновое. Как театр одного зрителя. Когда приходишь на спектакль, устраиваешься в переполненном зрительном зале, и в процессе разыгрывания пьесы обнаруживаешь, что все зрители вокруг - все подставные, все они актеры, кроме тебя.

Я познакомилась в интернете со знающими людьми, которые мне объяснили всё. То, что я хочу, все эти интерактивные спектакли и синтезы, всё это существует давным давно, называется троллинг и нехуй выёбываться, надо быть как все. признать, что ты маньяк, все твои усилия стремятся к одному желанию кого-нибудь потроллить, вызвать эмоции, бурную реакцию.

Как ни странно, осознание того, что я не только графоман, но и опасный психологический маньяк, не уменьшило моих амбиций, а только добавило.

Я сразу же поставила открывшуюся во мне патологию на материальные рельсы. Устроилась работать троллем в информбюро. 1 статья выходного дня - с лиричным юмором и ежедневная поддержка диалога в комментариях - циничный юмор.

Но это уже была не я, это был персонаж, марионетка Васи Джа, он поначалу и деньги за меня получал. Кто-то был уверен, что он один всё пишет. Потом редакторы конкурирующих изданий стали подозревать друг друга, у редакторов тогда тоже были писательские амбиции, а в городе два члена жюри из Нацбеста и ещё какого-то букера. Говорили о мистификации.

Пришло время вступить персонаж в ряды союза писателей и журналистов. Для этого мне надо было появиться в реале на журналистской конференции, представиться и задать два вопроса докладчику.
Так Вася сказал. Я всё сделала.

В перерыве курю в дамской комнате, и тут девушка ко мне подходит. Спрашивает - это правда вы?
Да, отвечаю - это я.
Можно вас потрогать, - тянется рукой девушка, а глаза у неё сияют, будто она принца видит.

Я к тому времени уже перебралась с сайта в глянцевый журнал, где мне отдали разворот под театр. Я там очень цинично писала, мне даже стыдно вспоминать об этом периоде моей жизни.

Но редактировал меня мэтр. Старшее поколение членов жюри.
Я две книги его читала. Юношескую повесть про последний звонок и рассуждения о литературе в обнимку с пушкиным. Он мне нравился, знакома с ним не была и воочию не видела.

И тут, видимо от осознания того, что меня не только редактор с корректором читают, но ещё и какая-то публика, мои амбиции обострились. Я знаю что хочу сказать! Есть люди готовые услышать.
И я написала рассказ состоящий из двух эпизодов реальной жизни реальных людей, но в одном эпизоде - декорации выставки, а в другом - кабак и хата.
Репортаж. Трип. Всё придумано! Документальная фиксация событий. В общем, с моей точки зрения, удачное слияние фикшн с нонфикшн.

Рассказ не взяли. Сказали неформат.

Я напряглась. Меня вообще-то брали потому что я пишу неформат.
А это что, какой-то другой неформат, который в формат нужного вам неформата не лезет?

Вася мне потом что-то такое объяснял, что это из-за того, что совсем другие люди могут узнать себя в героях моего рассказа, могут случиться серьёзные межклановые конфликты, чья-то супруга потребует развод.

Я просто охуела. Оказывается мои личные проблемы легко узнаваемы и случаются не только у меня. Просто никто об этом говорить не хочет. А я говорю, а мне не дают.

Я захотела признания! Вот до чего дошли мои писательские амбиции к тому времени.

Пошла к редактору и попросила у него телефон мэтра. Я хотела получить благословение. Хотела, чтобы кто-то из более опытных сказал бы мне - пиши, не останавливайся. Не взяли это - пиши ещё.

Я позвонила. Представилась. Он оживился. Поприветствовал, тепло.
Говорю ему - вы меня читаете и редактируете, я хотела узнать есть ли возможность с вами поговорить.

— Только я не могу уже больше жениться. — отвечает он, — Уже четвертый раз… не смогу больше.

Я не знала как реагировать. Всем известно что у меня трое малолетних детей, и всем известно кто муж. Решила пропустить мимо ушей, типа не услышала.

Говорю - я не настаиваю на немедленном разговоре, наоборот, хочу узнать есть ли возможность такого, записаться на аудиенцию. Или может быть вы дадите мне адрес электронной почты и я напишу вам письмо.

— Да-да, пишите письмо. Только стихи не надо. Я их больше не читаю.

— Что вы, что вы, уважаемый! Какие стихи. Об чем вы. Я прозаек. постмодернист.

Он даёт мне адрес и просит продиктовать номер моего телефона, даю городской, тогда ими ещё пользовались.

Повесила трубку и поняла, что звонить ему больше не буду.
Не, ну Пушкин у него хороший и в общем-то разговаривать с ним приятно.

Он сам позвонил. Сильно пьяный. Я не понимала за что мне это всё.
После длинного разговора, я его весь простояла возле тумбочки в общем холле нашей, тогда ещё коммунальной, квартиры, стала шарахаться от звонков. Трубку брал муж. Ему тоже пришлось два раза поговорить с мэтром. Потом четвертая жена вероятно собралась с силами, призвала родственников и учеников, короче общими усилиями мы эти звонки прекратили.

Надеюсь, он забыл всё что было, а если что и осталось - так это моё обещание прислать письмо.
Не смогла найти ни одного аргумента в пользу мэтра. Разве что правило держать обещания.
Я легко через него перешагнула и пошла дальше.

В никуда. Все мои амбиции разом рухнули.
Я реально маньяк. Все эти синтезы и постмодернизм - только прикрытие. В реальности я тролль. Потому что всегда всё сводится к одному. Вот я. А вот жертва моих провокаций. Вот и признание, которого мне так хотелось.

Всё это было давно. И как будто не со мной.
У меня больше нет никаких амбиций. Я совсем не думаю о будущем. И не хочу о нем думать.

Я хочу ещё немножко пожить, радостно и без мучений.
Мне всегда интересно послушать что народ говорит об искусстве, о литературе. О том как на нас влияют новые технологии.
О том как человек осознает свои способности и учится ими пользоваться. И ещё о том как создаются образы и появляются персонажи. И как это влияет на жизнь автора.